Космовидение - термин, под которым следует понимать совокупность оснований, из которых возникает системное понимание Вселенной, таких ее составляющих, как жизнь, мир, в котором мы живем, природа, феномен человека, и их взаимосвязей. таким образом, это область аналитической философии, питаемая науками, целью которой является совокупное и эпистемологически устойчивое знание обо всем, чем мы являемся и что в нас содержится, что нас окружает и что так или иначе с нами связано. это старое, как человеческая мысль, понятие, которое не только использует элементы научной космологии, (...) но и охватывает все, что относится к вселенной и жизни в философии и науке. Космовидение — это не набор идей, гипотез и предположений, а система, основанная на наблюдениях, анализе, доказательствах и демонстрациях. Космовидение не ставит своей целью определить, установить или предложить, а лишь понять, проанализировать и интерпретировать. Каждый из нас строит и переносит свое космовидение в течение жизни, не устанавливая форм, как фон для нашего мышления и поведения. С лингвистической точки зрения термин "космовидение" происходит от немецкого, эквивалентного понятию "Weltanschauung", используемому рядом философов. Однако эта лингвистическая связь неприменима, поскольку противоречит тому, что мы предлагаем в качестве космовидения. Это немецкое слово обозначает дологическое или протоэкспериментальное видение реальности, имеющее интуитивный контекст и далекое от критического знания, еще не существовавшего на момент его формулировки. Несомненно, космовидения в том смысле, как мы их понимаем, содержат и используют эти протоэкспериментальные или дологические элементы, включающие историю, коллективное бессознательное и все архетипы, которые мы носим в себе. Однако в той концепции, которую мы здесь применяем, космовидение выходит далеко за пределы этого содержания, во-первых, постоянно подчиняя его современному критическому мышлению и, наконец, делая аналитический опыт (а не саму мысль или интуицию) своей актуальной вселенной. Антониу Лопес раскрывает широту этого содержания: -/- "Космовидения не являются продуктом мысли. Они не возникают из простого желания знать. Постижение реальности - важный момент в ее конфигурации, но, тем не менее, только один. Оно исходит из жизненного поведения, из жизненного опыта, из структуры нашей психической совокупности. Возвышение жизни до сознания в познании реальности, в оценке жизни и в волевой реальности — это медленная и тяжелая работа, которую проделало человечество в развитии представлений о жизни". (В. Дильтей, 1992 [1911]: 120)". . В данной работе мы стремимся изложить космовидение, основанное на тех реалиях, которые сегодня предлагает наука. Мы ни в коем случае не собираемся заниматься наукой или теоретизировать философию, но всегда будем стремиться опираться на них или, по крайней мере, защищаться ими от тех когнитивных искажений, которые мы обычно несем. (shrink)

The author has attempted to draw attention to major issues, methodological paradigm change, and the need for reconsideration of the facts obtained in the study of individual religious orthodox believer.

Valikuvõimalus is a 1978 novel by the prolific Estonian writer Aimée Beekman. The novel tells the story of Regina, a schoolteacher approaching her thirtieth birthday who feels the need to start a family. Not able to find a suitable husband, she marries the village drunkard but, to ensure her children will be healthy, she decides to procreate with other men, alpha-males with clean medical records. This article tries to map the tumultuous dynamics of the reception of the novel and to (...) explain it in terms of the rhetorical ethics developed by James Phelan. The first part of the article, “A story of a freakish unwoman”, describes the first wave of reception. Reviewers were almost unanimously hostile and the novel was declared a failure. This can be explained by the unavoidable intertwining of the ethical and aesthetic aspects of any given literary work. Largely due to the social conventions in Estonia in the 1970s, the scheming protagonist was considered cold and almost inhuman. Thus the outraged reviewers were more inclined to judge the entire book negatively. This is contrasted by the more open-minded German reception, where Regina was often described as a pleasant and adventurous young woman. The second part of the article, “A model novel full of spirit”, describes a change in the reception. At the end of the decade, a boom in “everyday novels” emerged in Estonia. Due to thematic similarities, Option to Choose was often compared to them: many of these books featured young women who faced problems with weak, uneducated men, often alcoholics, and tried different strategies to deal with the situation. However, the everyday novels were generally considered simplistic and vulgar. Against that background, the model-like, conceptual nature of Option to Choose became evident and appreciated. Using Phelan’s terms, the novel was now rightly perceived as a didactic rather than mimetic piece of work; the contrast highlighted the different – and strong – ethical implications. The new basis of comparison worked in favour of the book. The third part, “A feminist manifesto ”, describes how Beekman's novel has lately been included in textbooks and literary histories. In a way, the understanding of the book has now been turned upside down: the feminist or emancipatory aspect is highlighted and glorified. However, this is a problematic notion since it is doubtful whether Regina is either an emancipated woman or a positive character. The novel’s relation to the emancipation discourse is complicated and ambivalent; the author’s ethical stance is difficult to pin down. According to Phelan, this is a big risk for the author: the reader expects to be able to detect an authorial position; otherwise, the message will be unclear and the work might be considered a failure. At the same time, the author shouldn’t be too judgemental or pedagogical because this, too, will discourage readers. Paradoxically, from the perspective of the current reader, Beekman seems to have made both mistakes at the same time: her style is moralistic, but the moral itself is unclear. The story of Option to Choose and its reception thus vividly illustrate the interaction of ethics and aesthetics in the reception of a literary work. Different social and literary situations produce fundamentally different readings and also fundamentally different opinions on the quality of a book. An unclear authorial stance only enhances the variety of differences. (shrink)